Парадокс Роберта Солоу (он же — компьютерный парадокс, он же парадокс производительности — Productivity paradox) — сформулирован в 1987 году в статье The New York Times от 1987 года, лауреатом нобелевской премии за фундаментальные исследования в области теории экономического роста Робертом Солоу (Robert Solow), звучит он так:
Мы видим компьютеры повсюду, но только не в официальных цифрах роста производительности.
Статистика показала, что инвестиции в компьютеризацию производства, с одной стороны, не приводили к увеличению прибыли или улучшению производительности труда. Но приводили к еще большим инвестициям в компьютеризацию производства.
Парадокс производительности, также называемый парадоксом Солоу, может относиться либо к замедлению роста производительности в Соединенных Штатах в 1970-х и 1980-х годах, несмотря на быстрое развитие в области информационных технологий (ИТ) за тот же период, либо к замедлению роста производительности в Соединенных Штатах и развитых странах с 2000-х по 2020-е годы.
Иногда новое замедление с 2000-х по 2020-е годы называют замедлением производительности, головоломкой производительности или парадоксом производительности 2.0.
Парадокс производительности 1970-1980-х годов вдохновил множество исследовательских попыток объяснить замедление темпов роста, но парадокс исчез с возобновлением роста производительности в развитых странах в 1990-х годах. Однако вопросы, поднятые в ходе этих исследований, остаются важными при изучении роста производительности в целом и вновь стали важными, когда рост производительности снова замедлился во всем мире с 2000-х годов по сегодняшний день.
Компьютерный парадокс Солоу: первоначальные вложения в компьютерную технику
Первоначальные вложения в компьютерную технику концентрировались на автоматизации рутинных задач. Компаниям казалась привлекательной идея сэкономить средства на замещении «живых» сотрудников, оплата которых непрерывно росла, компьютерами, стоимость которых стремительно падала.
Инвестиции в компьютеризацию становились весьма популярным способом «потратить» деньги, невзирая на то что техника быстро устаревала. Стремительное падение цен на офисную технику только подливало масло в огонь.
Дело казалось весьма и весьма эффективным. Компании компьютеризировали рабочие места, производительность труда как будто бы начала расти. Однако вместе с тем начала расти опасность массовой безработицы, что повлекло за собой серьезные перемены на рынке рабочей силы. Согласно официальной статистике, за последние 20 лет количество специалистов и менеджеров увеличилось на 74%, в то время как число офисных сотрудников низкой квалификации — всего на 14%. Это означало не что иное, как сдвиг экономики в сторону того, что принято называть информационной (information-based) экономикой.
В связи с ростом зарплат компьютерных профессионалов и угрозой безработицы на рынке офисных работников последние быстро превращались в компьютерных адептов, нарабатывали необходимые навыки и входили в более высокооплачиваемую категорию сотрудников. Процент фонда заработной платы, уходивший на содержание ИТ-профессионалов, медленно пополз вверх и составил в 2001 году 68% всех фондов зарплаты. По грубым подсчетам, прибыли от автоматизации рутинных задач персонального уровня составляли, согласно официальной статистике, от 80 до 400 млрд долл. в год. И поставщики компьютерной техники и ПО кинулись активнейшим образом использовать эти цифры для оправдания необходимости еще больших инвестиций в ИТ.
Компьютерный парадокс Солоу: проблема вложения денег в ИТ
Эти 400 млрд долл. сэкономленных денег едва ли покрывали половину тех денег, которые корпорации должны были потратить на то, чтобы обслуживать и использовать ИТ.
За 17 лет (с 1983 до 2000 года) число специалистов и менеджеров, которых совершенно необходимо было нанять на работу для обеспечения нормальной работы ИТ-департаментов, увеличилось на 17,3 млн человек. Расходы на содержание новых специалистов вылились в дополнительные 84—160% к фонду заработной платы в виде зарплат и бонусов. При этом только 6,8 млн сотрудников из числа вышеупомянутых 17 с лишним миллионов были результатом расширения предложения рабочих мест. Остальные же 10,5 млн — это уже имевшаяся на рынке рабочая сила, вынужденная переквалифицироваться для работы в новых условиях.
Итак, что же произошло в реальности? Для работы в офисе теперь оказались нужны не просто офисные сотрудники, а компьютерно-грамотные офисные сотрудники, способные управляться с компьютерной техникой и ПО все возрастающей сложности. Кроме того, нужны были профессионалы для обслуживания этой техники. Иначе говоря, простой пользователь на рабочем месте был заменен более квалифицированным, которому надо было больше платить, не говоря уж о том, что приходилось еще платить за обслуживание парка компьютеров.
Видевшие это понимали, что обещанная экономия как-то не складывалась. Десятилетия инвестиций в компьютерные технологии, первоначально усиленные верой в то, что эти вложения устранят необходимость в рабочей силе, дальше этой самой веры не пошли. Средняя стоимость ИТ-работников и ее доля в общих затратах предприятия росли быстрее, чем по всем остальным секторам. Более того, оказалось, что хотя 90% ИТ-сотрудников и используют компьютеры, многие специалисты и менеджеры до сих пор не способны эффективно управляться с компьютером, что плавно выливалось в увеличение количества времени, затраченного на выполнение той или иной задачи, и «удорожание» конечного продукта.
Наиболее выпукло и красноречиво парадокс Солоу демонстрировали следующие цифры. Оказалось, что с учетом всех затрат времени на выполнение необходимых задач с помощью компьютеров требовалось на 20 млрд (!) ч больше, чем на выполнение тех же самых задач, но без компьютеров. Причем задачи эти теперь выполнялись сотрудниками с зарплатой примерно вдвое выше.
Компьютерный парадокс Солоу: затраты под видом снижения затрат
Все, кто видел проблему, старались «притормозить», и для поставщиков оборудования и ПО начались «темные» времена. Чтобы как-то оправдывать затраты, ИТ-поставщики «выкатили» новый лозунг, состоявший в том, что компьютеризация приводит к снижению затрат на активы предприятия (corporate assets) за счет более эффективного и быстрого оборота оборудования и инвентаря и улучшенных моделей использования существующих промышленных мощностей, что якобы приводило к повышенным показателям ROA (return on assets).
Чтобы воочию убедиться в том, что вендоры здесь в очередной раз «играли на популярности», а не реально понимали существо дела, обратим внимание на отношение реальных активов (net assets, разница между общими активами и задолженностью) к доходу. На поверку оказывается, что среднее отношение реальных активов к доходу увеличилось на 47%, а это означает, что показатели ROA никоим образом не улучшились — как раз наоборот.
Компьютерный парадокс Солоу: снижение стоимости транзакции
Следующей наиболее часто упоминаемой причиной компьютеризации была такая: компьютерные технологии усовершенствуют и облегчают коммуникацию между сотрудниками, что, с одной стороны, приводит к более тесной и эффективной работе с клиентами и поставщиками, а с другой — упрощает совместную работу (workflow), увеличивает совместно используемое знание и упрощает иерархическую структуру компаний. Все это, по мнению вендоров, положительно сказывается на конечных ценах на продукцию любой компании.
Иначе говоря, второй козырной картой ИТ-поставщиков, оправдывающей все возрастающие вложения в ИТ, стала игра на том, что в экономике называется снижением стоимости транзакции. Транзакция — это необходимое звено в управлении процессами перемещения товаров от поставщиков к пользователям. Стоимость транзакции традиционно подсчитывалась как стоимость продаж + стоимость общих и административных затрат.
Однако и в этом звене вендоры лукавили — анализ статистики отношений показателя «стоимость продаж + общая и административная стоимость» к общим продажам ясно это показывает. По статистическим данным, этот показатель не только не сокращался, но и вырос на 42% меньше чем за 20 лет. Это означало, что затраты на продажи и содержание персонала росли быстрее, чем показатели самих продаж и прибыли.
Компьютерный парадокс Солоу: интеллектуальный капитал
После этого начался очередной период игры на ожиданиях, когда консультанты начали кормить рынок сказками о том, что компьютеризация даст необыкновенный возврат от созданного таким образом «интеллектуального капитала» (knowledge capital). Соответственно, хорошо оплачиваемые сотрудники, поддержанные мощными компьютерами, создадут добавочную стоимость и таким образом как-то вызовут увеличение показателей прибыли. Этот этап продолжается и по сей день. Вспомните, сколько раз за последнее время вы слышали об управлении знаниями, системах поддержки принятия решений, хранилищах данных и тому подобных вещах.
По статистическим данным, этот показатель не только не сокращался, но и вырос на 42% меньше чем за 20 лет. Это означало, что затраты на продажи и содержание персонала росли быстрее, чем показатели самих продаж и прибыли.
В октябре 2001 года вышел доклад компании McKinsey «Рост производительности труда в США в 1995—2000». Он на статистических данных показывает, что использование ИТ не влияет на производительность труда, за исключением специфических случаев, когда ИТ — это новые средства производства. Подтверждение парадокса Солоу получают и сейчас, ничего не изменилось за многие годы.
Парадокс Солоу имеет и другие объяснения. Например, это недостатки современных методик учета. Во многих развитых странах недоучитывается улучшение качества выпускаемой продукции, повышение производительности в сфере услуг, повышение комфортности труда во многих отраслях и сферах. Отчасти это происходит потому, что пока не разработаны сколько-нибудь точные способы их измерения.
Другим объяснением парадокса Солоу служит так называемая «гипотеза отсрочки Дэвида». П. Дэвид, специалист в области экономической истории из Оксфорда, определил, что воздействие электроэнергетики на другие отрасли проявилось лишь через 40 лет после начала использования электроэнергии.
То есть резкий рывок производительности происходит после некоторого периода количественного наращивания новых технологий.
Для решения этого парадокса требуются изменения не столько самих технологий и их совершенствование, а изменение подхода к их использованию — об этом писал одним из первых Уильям Боуэн (William Bowen). Он, кстати, ещё до Роберта Солоу высказался об экономической неэффективности компьютеров в статье «Недостаточная экономическая эффективность компьютеров в офисе» (The Puny Payoff from Office Computers). Она была опубликована журналом Fortune в середине 80-х годов. Боуэн также писал, что внедрение компьютеров не приводит к увеличению продуктивности, так как компании не меняют соответствующие бизнес-процессы — не делают поправки на новые технологии.
К концу 1990-х годов появились некоторые признаки того, что производительность на рабочем месте повысилась благодаря внедрению информационных технологий, особенно в Соединенных Штатах. Фактически, Эрик Бриньольфссон и его коллеги обнаружили значительную положительную взаимосвязь между инвестициями в ИТ и производительностью, по крайней мере, когда эти инвестиции были сделаны в дополнение к организационным изменениям.
Есть еще гипотеза о перераспределении прибыли, которая также объясняет компьютерный парадокс
Гипотеза о перераспределении прибыли основана на идее о том, что фирмы могут делать инвестиции в ИТ продуктивными для фирмы, получая большую долю рынка, доступного в их отрасли, но не создавая большего богатства в этой отрасли. Некоторыми примерами таких видов инвестиций в ИТ могут быть маркетинговые исследования и инвестиции в рекламу. Эти инвестиции помогают фирмам конкурировать за долю рынка у фирм с меньшими инвестициями в ИТ, в то время как они не улучшают общий объем производства в отрасли в целом.
Компьютерный парадокс Солоу решение: Последствия изменения доли секторов экономики
Гордон Бьорк указывает, что рост производительности в обрабатывающей промышленности продолжался, хотя и более медленными темпами, чем в прошлые десятилетия. Однако снижение издержек в обрабатывающей промышленности привело к сокращению размера сектора. Доля секторов услуг и государственного управления, где рост производительности очень низкий, увеличилась, что привело к снижению общего показателя производительности. Поскольку государственные услуги оцениваются по себестоимости без учета добавленной стоимости, рост производительности государственных органов близок к нулю, что является результатом того, как он измеряется. Бьорк также указывает, что производство использует больше капитала на единицу продукции, чем правительство или услуги.
Acemoglu, Autor, Dorn, Hanson & Price (2014) изучали преимущества производительности ИТ в производстве и обнаружили, что «существует мало свидетельств более быстрого роста производительности в отраслях с интенсивным использованием ИТ после конца 1990-х годов. Во-вторых, и это более важно, … это связано со снижением объема производства… и еще более быстрым сокращением занятости «. В то же время, фактически, до половины роста расходов на здравоохранение в США связано с затратами на технологии.
Отправить ответ